такое кино
Шираз. Глава 7
Формула страха
15 Шахривара 1376 г. (6 сентября 1997 г.)
Лето выгорало, оставляя после себя серое небо и воздух, пахнущий пылью и увяданием. Эйфория первых месяцев после выборов сменилась тихим, глухим разочарованием. Хатами говорил о свободе, но газеты по-прежнему закрывали, а студентов, слишком громко требовавших перемен, вызывали на «беседы». Противники реформ, оправившись от шока, начали медленное, методичное контрнаступление. Реформы буксовали. Консервативное духовенство блокировало инициативы президента. Газеты, ещё вчера певшие осанну переменам, теперь осторожничали, взвешивая каждое слово. Маятник, качнувшись в одну сторону, теперь неумолимо двинулся обратно.
В тот сентябрьский день дядя Джавад приехал без предупреждения. Он выглядел изменившимся — похудевшим, с лихорадочным блеском в глазах. Объяснил, что был в Тегеране по делам службы. Али встретил его с обычным радушием, но Захра заметила, как отец внимательно разглядывает шурина, словно видит его впервые.
Они сидели в гостиной, и разговор, начавшийся с банальностей о погоде и ценах на базаре, неизбежно свернул к политике.
— Они думают, что он слаб. Что они его переиграли, — говорил дядя отцу Захры. — Они не понимают, что это часть плана. Он намеренно показывает слабость, чтобы усыпить нашу бдительность. Ты слушал его последнюю речь в университете?
— Я читал, — ответил Али.
— Не читай. Слушай! Посмотри на структуру! Он использует триады — тезис, антитезис, синтез. Чистый Гегель! А Гегель, как известно, был связан с иллюминатами через своего друга Шеллинга. Это документально подтверждено!
— Гегель сам так не писал, Джавад. Но да, спорить в три хода удобно, —заметил Али, не отрываясь от книги. — Но документально подтверждено, что Гегель любил пиво. Может, Хатами тоже тайный любитель пива? Это объяснило бы его расплывчатые формулировки.
— Али, я серьёзно! — Джавад наклонился вперёд. — Смотри: он говорит о «диалоге цивилизаций». Диалог — это два. Две стороны. Но какие? Исламская и западная? Это то, что мы должны думать. А что, если сторон три? Ислам, видимый Запад и какая-то третья сила, которая притворяется Западом, но на самом деле гораздо древнее? Тот самый «Орден Света», о котором ты сам говорил.
Джавад разложил на ковре фотографии. Захра, сидевшая в углу с учебником физики, видела изображения каких-то зданий, людей в странных одеждах, символы.
— Хатами жил в Германии. Изучал философию. А что такое современная Германия? Это центр европейского масонства. У них есть Объединённые великие ложи, которые сейчас процветают. У них есть музей масонства в Байройте! В том самом Байройте, где Вагнер строил свой театр для мистерий! Все связано, Али!
— Гитлер, придя к власти, запретил масонство, — напомнил Али, откладывая книгу. — Он видел в них угрозу. Он боялся их «тайных знаний», их идеи о том, что миром должны править не избранные народом фюреры, а посвящённые, обладающие истиной.
— Вот! — глаза Джавада лихорадочно заблестели. — Ты сам все сказал! Гитлер боролся с ними, потому что они были его конкурентами! Он понимал их опасность. И знаешь что самое ироничное? Нацисты сами пришли к власти через выборы! Его партия стала крупнейшей, а дальше — декреты и репрессии! Гитлер использовал демократию, чтобы уничтожить демократию. Они боролись за душу Германии, за душу Запада! А теперь они идут за нашей душой.
Он замолчал, но смысл был ясен. Хатами — троянский конь. Пришёл через выборы, чтобы разрушить систему изнутри.
— Джавад, — Али наклонился вперёд, и в его голосе появилась непривычная серьёзность, — ты действительно веришь, что существует всемирный заговор? Что кучка людей в фартуках управляет миром?
— Не в фартуках, Али. В деловых костюмах. В университетских мантиях. Они эволюционировали. Адаптировались. Раньше они встречались в подвалах, теперь — на международных конференциях. Раньше передавали знания через символы и ритуалы, теперь — через университетские программы и компьютерные коды.
В этот момент в комнату вошла Роксана. Она поставила на стол поднос со стаканами чая и вазочкой с инжиром.
— Джавад-ага, — сказала она тихо, но твёрдо. — Единственная древняя сила, которая сейчас действует в этой комнате, — это сила кофеина в вашей крови. И никотина в ваших лёгких. Выпейте чаю с кардамоном, он успокаивает нервы.
Она посмотрела на брата с такой смесью любви и боли, что Захра, наблюдавшая за сценой, почувствовала укол в сердце. Что-то было не так. Не только с миром, но и с самим дядей.
Мы тогда не знали, или знала только мама, как врач, или не знал никто, что в теле дяди Джавада уже поселилась другая, ещё более тайная ложа, раковые клетки, которые тоже строили своё государство, свою империю, следуя своему собственному, непостижимому плану. Мы не знали, что его долгие командировки в Тегеран — это не только совещания в министерстве, но и визиты в онкологический центр, что его бессонные ночи — это не только мысли о заговорах, но и боль, а его лихорадочная энергия — это не только одержимость идеей, но и химия, сильнодействующие лекарства, которые борются с болезнью, но заодно сжигают и душу, делая тени гуще, а страхи — реальнее.
Рак, cancer, созвездие Рака, и дядя родился в июле, под знаком Рака, и умрёт от рака, ирония судьбы или закономерность, и я думала: может быть, мы все носим в себе семена своей смерти, как носим в ДНК информацию о цвете глаз и форме носа, и может быть, дядина одержимость заговорами — это тоже рак, ментальный рак, который разрастается и пожирает его разум, и скоро не останется ничего, кроме паранойи, чистой, как кристалл, как формула.
Тайные знания, он говорит о тайных знаниях… А что если всё знание тайное? Что если E=mc² — это тоже масонская формула, зашифрованное послание о том, как превратить материю в энергию, в свет, и Эйнштейн был посвящённым, и Оппенгеймер, который создал бомбу и потом цитировал Бхагавад-гиту: «Я стал смертью, разрушителем миров», и это тоже тайное знание, пришедшее из Индии, где арийцы, наши предки или не наши, написали Веды за тысячи лет до Корана.
Гегель и пиво, папа шутил, но Гегель писал о мировом духе, Weltgeist, который движется через историю, используя людей и народы как инструменты, и может быть, масоны — это агенты мирового духа, или они думают, что агенты, но на самом деле дух использует их, как рак использует клетки организма, заставляя их делиться и делиться, пока организм не умрёт, но рак умрёт вместе с ним, парадокс паразита, который убивает хозяина.
Байройт, музей масонства, и я представила себе этот город, где Вагнер писал свои оперы о германских богах и героях — это же то, о чём говорил дядя. Вагнер тоже пытался создать новую элиту, новую аристократию духа, основанную на мифе. И Гитлер любил Вагнера. Все эти люди — Гитлер, Вагнер, Гегель, масоны, дядя Джавад — они все искали одно и то же. Они искали формулу, которая объяснит мир и даст им право его переделать. Они были алхимиками, пытающимися превратить хаос истории в золото порядка.
А мама просто заваривает чай. И может быть, в этом простом действии — взять чайник, насыпать заварку, добавить кардамон — было больше мудрости, чем во всех их теориях. Потому что это было действие не для того, чтобы переделать мир, а для того, чтобы сделать его на мгновение чуть теплее и уютнее. И может быть, это и есть то единственное «тайное знание», которое имеет значение.