Код(а). Часть первая. Глава четвёртая

Возвращаясь в такси, Аямэ чувствовала, как внутри неё просыпается древний, холодный голод. Не голод к деньгам — деньги были скучным побочным продуктом.

Это был голод художника к чистому холсту, голод бога к бесформенной глине. Эти два варвара в безвкусных костюмах, сами того не ведая, только что заказали ей написать «Гернику». Только вместо холста у неё будет мировая финансовая система, а вместо красок — их собственная жадность.

Именно там, у этих русских, под шипенье открывающейся банки энергетика, она вспомнила. Вспомнила, то, что должно было решить их проблему. Решить раз и навсегда.

Воспоминание всплыло не как четкая картинка, а как забытый вкус, как призрак запаха из далекого прошлого. «Мэйхуа». Старая, заброшенная криптографическая библиотека, на которую она наткнулась много лет назад в самых пыльных, заросших паутиной закоулках даркнета. Она привлекла её внимание своим названием — нежным, поэтичным, совершенно неуместным в мире, где все называлось в духе «Hydra» или «Chaos Toolkit».

Библиотека была странной. Написанная на нескольких давно вымерших языках программирования, она была похожа на манускрипт алхимика, пытавшегося превратить свинец в золото с помощью перфокарт. Её главная и, по сути, единственная функция была абсолютно бесполезной и в то же время завораживающей: она позволяла перекодировать любые данные — исполняемый файл, текстовый документ, изображение — в элегантные, каллиграфически выверенные строки на санскрите, используя почти вымерший шрифт сиддхам. Аямэ тогда подумала, что это творение какого-то гениального, но свихнувшегося на почве восточной философии программиста-хиппи из 70-х.

Главным же недостатком, из-за которого библиотека была непрактичной, был её вес. К ней был «прицеплен» какой-то колоссальный текстовый файл. Тоже под названием «Мэйхуа». Вероятно, какой-то сентиментальный роман или сборник стихов, который автор использовал то ли как пример шифрования, то ли как попытку написать роман в коде. Дилетантство. Трогательное в своей наивности.

Но сейчас, в этой раскаленной коробке такси, Аямэ поняла: эта бесполезная, элегантная странность была именно тем, что ей нужно. Идеальным инструментом для поэтического убийства.

Вернувшись в свои апартаменты, она превратила гостиную в операционный центр. Шторы были задернуты, создавая искусственную ночь. На гигантском экране, который обычно показывал фальшивые камины или аквариумы, теперь горели лишь строки терминала. Курсор мигал ровно, как сердце хирурга перед сложнейшей операцией.

Найти «Мэйхуа» было все равно что отыскать определенную песчинку на пляже. Но она знала, где искать. После нескольких часов погружения в цифровые катакомбы она нашла её. Библиотека лежала в зашифрованном архиве на заброшенном сервере, который, судя по всему, физически находился где-то в Исландии и питался от геотермального источника.

Она распаковала архив. И снова усмехнулась этому дилетантству. Файл meihua_library.so/.dll/.wasm весил несколько килобайт. А файл meihua_narrative_backup.txt.gz — десятки мегабайт. «Лишний мусор, — подумала она с профессиональным презрением. — Тормозит всю систему». Она даже не открыла его. Зачем? Читать чужой графоманский роман? Она выделила файл и с безжалостной элегантностью хирурга, удаляющего доброкачественную, но уродливую опухоль, нажала «Delete». Система на мгновение задумалась, выдав предупреждение: «Данный компонент является неотъемлемой частью архитектуры. Удаление может привести к непредсказуемой работе модуля».

«Непредсказуемость — это именно то, что мне нужно», — подумала Аямэ и нажала «Подтвердить».

Теперь холст был чист.

И она начала творить.

Это не было похоже на программирование. Это был акт чистого искусства. Она не писала код — она ткала его. Каждая строка была нитью в гобелене логики. Она создавала вирус, который был одновременно и хищником и призраком. Он проникал в систему не как вор, а как идея, как мысль, которую нельзя выкинуть из головы. Он не взламывал защиту — он убеждал её, что он и есть часть системы.

Её пальцы летали над клавиатурой. Она писала рекурсии, которые пожирали сами себя, создавая черные дыры в протоколах безопасности. Она создавала «транзакции-призраки», которые существовали и не существовали одновременно, подчиняясь не законам математики, а законам квантовой неопределенности. Они брали деньги из точки А, но никогда не доходили до точки Б. Они просто… растворялись в пути, оставляя после себя лишь элегантную пустоту.

И в самом сердце этого шедевра она вплела облегченный, оптимизированный модуль «Мэйхуа». Теперь каждая аннигилированная транзакция, каждый украденный доллар, каждый бит финансовой энтропии не просто исчезал. Он превращался в строку на санскрите. В стихи на языке, который существовал раньше денег. В шлоку.

Она назвала свое творение ŚLOKA.

Когда все было готово, она откинулась в кресле. На экране лежал крошечный исполняемый файл, весом в несколько килобайт. Идеальный. Смертоносный. Поэтичный. Это был не вирус. Это был реквием. Реквием по миру, построенному на жадности, написанный на языке богов.

Если Аямэ Ёсикава суждено исчезнуть, раствориться в мире вместе с Мияко Икеду? Что останется вместо их? Она слишком привыкла к своему новому имени… И она добавила ключ, сид-фразу для вируса: «Аямэ Ёсикава».

Так она вновь стала Аюми Сато. Осталось только дождаться звонка от её новых «партнеров». Шоу должно было вот-вот начаться.

Часть вторая. Глава первая