Битва при Бунъэй. Глава четвертая

Здание деревенского клуба — архитектурное чудо, словно спроектированное бригадой пьяных плотников и заброшенное на полпути — было битком набито почти всем населением Бунъэя.

Все шестьдесят семь душ. Не считая любовницы мэра, которая физически отсутствовала, но духовно присутствовала — в виде бочки с квашеной капустой, присланной вместо себя.

Мэр Кацуxиро стоял у трибуны. Пояс на животе натянут до предела. На лице — выражение человека, только что столкнувшегося с особо злокачественной формой японской бюрократии. Рядом с ним, как призрак где-то существующей цивилизации, стояла Аюми Сато – «Мисс Токио» — воплощение осанки, в глазах которой таилась немая скорбь по собраниям, где все носят обувь и пахнут не квашеной капустой, а, скажем, духами.

— Друзья мои! Благородные жители деревни! — возгласил мэр, и его голос разнёсся по облезающим стенам.

— Мы собрались сегодня на пороге великой возможности! Настоящий шанс для Хигасикумы засиять — взмыть, как феникс, из собственного вечного пепла!

Он сделал театральную паузу. В зале раздался только синхронный всхлип – как будто сразу у нескольких присутствующих потекло из носа.

— В этом году наша скромная деревня примет поистине историческое событие! Богатые туристы из Саудовской Аравии — да, именно оттуда! — прилетят к нам на вертолёте посмотреть на наш славный национальный праздник — Битву при Бунъэе!

При этом, он размахивал руками как аукционист, пытающийся продать заброшенный дом с привидениями.

В зале пробежал ропот — смесь подозрения, простуды и хронического недоверия. Старая госпожа Накамура, не покидавшая свой дом с эпохи премьерства Какуэя Танаки, сощурилась и посмотрела на мэра так, будто он только что превратился в особо сомнительную репу.

— А зачем им к нам, зимой?! У них же там пустыни, верблюды и это всё. Им же холодно будет. Холодно, Харуто!

Но мэр не сдался.

— Они хотят увидеть подлинный дух самураев! Настоящую японскую традицию! Именно поэтому я заказал из города самурайские костюмы, мечи, армейские палатки с отоплением — да-да, с отоплением! Будут музыканты! Флаги! Вам всего-то и надо — переодеться и инсценировать великую битву между самураями и монголами на льду озера!

Из глубины зала взмыло нетерпеливое «А почему мы?!». Это был господин Ямада.

— Мы фермеры, а не актёры! Почему ты не привёз настоящих театралов? Мы ж будем выглядеть как клоуны, мэр! Как полные идиоты!

Улыбка мэра слегка пошатнулась, но не исчезла.

— Клоуны?! Друзья мои, только вы способны показать подлинную гордость самураев Бунъэя! Не эти примадонны из Токио. Здесь — подлинность! А после битвы будет праздник! Музыка, закуски и, — он сделал паузу, как перед выстрелом, — и бесплатный алкоголь!

Пауза. Мозговой процесс присутствующих явно активировался.

Актёрская подготовка у жителей, мягко скажем, отсутствовала — большинство едва изображали себя счастливыми в собственный день рождения — но слово «бесплатный» сработало, особенно в паре с «алкоголь».

В зале раздались звуки невнятного одобрения.

— И теперь, — продолжил мэр, наращивая пафос, — самое главное! После битвы мы все ныряем в наше великолепное ледяное озеро! Это и есть настоящий самурайский дух! Саудиты будут в восторге!

Зал моментально онемел. А затем, как единый организм, отпрянул.

— В озеро?! В такой холод?! Мэр, да иди ты сам туда нырни! — заорал господин Сато, известный тем, что последний раз добровольно мылся во время Тайфуна №12.

— Моя бабка умерла от холодной ванны! Это не героизм — это гипотермия! — завопила одна из женщин, грозно потрясая кулаком.

Мэр поднял руки. В знак мира. Или капитуляции.

— Подождите! Подождите! Взамен я обещаю пир! Жареная утка, свинина, тушёная капуста и столько сакэ, и даже виски, сколько сможете выпить!

Вот теперь он заговорил на родном языке.

Настроение в зале ощутимо сменилось.

— Ну… если будет свинина и тушёная капуста… — пробурчал старик Накамура, прищурившись на мэра, как хищник на добычу. — Тогда, может, и окунусь.

— С виски да сакэ мне море по колено! Даже если это озеро! — заявил господин Ямада, который однажды пытался доплыть до Хоккайдо после трёх бутылок сливового вина.

— Ладно, — пробормотала дама с околевшей в ванне бабушкой, — если будет настоящая свинина… и капуста… горяченькая, с васаби… ну, ладно. Нырну. Но только ради гуляша.

С края зала Аюми Сато, наблюдая за этим с выражением человека, невольно попавшего в комедийную адаптацию «Войны и мира», задумалась: «Наверное, именно это мама и имела в виду, когда говорила – «расширяй горизонты». И мысленно добавила пункт в список: заказать побольше полотенец и дефибриллятор.

Мэр, почуяв победу, просиял.

— Вот это настрой! Хигасикyма покажет миру, из чего сделаны настоящие самураи: из свинины, капусты и алкоголя!

И пока жители выходили из зала, несясь на волне предвкушения и ожесточённо споря, кому достанется первый ломоть утки, мэр позволил себе редкий проблеск оптимизма.

Что же может пойти не так?

Глава пятая