Исфахан. Хе (ה)

Охотник за танками

6 Абана 1401 г. (28 октября 2022 г.)

Пятница в Иране — это пауза. День, когда время замедляет свой бег, подчиняясь иному ритму: не гулу центрифуг, а призыву муэдзина с минарета мечети Джаме Исфахана. Это день семьи, день, когда кристаллическая решётка общества на мгновение становится видимой и упорядоченной.

После утреннего намаза Захра достала с антресолей свой старый ноутбук — массивный, тяжёлый артефакт из прошлого десятилетия. Пыль на его крышке лежала, как вулканический пепел на руинах Помпеи.

— Куда собралась? — Амирхан застёгивал часы, готовясь к пятничной молитве в мечети.
— В парк Наджван, с Зейнаб. Ей нужен свежий воздух.
— Ты тащишь этот мавзолей с данными на прогулку? Зачем?
— Хочу перечитать черновики старых работ. Кое-что для текущего исследования. Там были идеи… которые я забросила. Возможно, зря.
— В парке? — его брови приподнялись с той особой смесью недоверия и снисхождения, которую мужчины приберегают для женских причуд.
— Зейнаб будет играть. У меня будет время.

Амирхан пожал плечами. Для него это прозвучало как ещё одна из её физических абстракций, не имеющих отношения к реальному миру, где нужно платить за электричество и воду и следить, чтобы дочери делали уроки.

— Как знаешь. Только не сиди с ним все время. Зейнаб хочет покормить уток.

Парк в пятничное утро был похож на персидский ковёр, сотканный из сотен живых нитей. Семьи расстилали скатерти на траве, дети гонялись за голубями, старики играли в нарды в тени чинар. Воздух пах жасмином, сахарной ватой и влажной землёй у фонтанов. Захра выбрала скамейку чуть в стороне, у розовых кустов.

— Мама, я пойду к девочкам, вон они, у качелей, — Зейнаб, чьё лицо было воплощением чистой, неискажённой геометрии, указала пальцем на группу своих ровесниц.
— Иди, милая. Только будь на виду.

Зейнаб убежала. Захра осталась одна. Она была матерью, наблюдающей за дочерью. Безупречная маскировка. Она открыла ноутбук. Старая версия Windows, казалось, загружалась целую вечность. Каждый оборот вентилятора казался ей оглушительно громким.

На рабочем столе, среди папок с названиями вроде Plasma_Instabilities_2011 и Tokamak_Simulations, был ярлык с изображением танка — World of Tanks. Портал в другой мир, в симулякр реальности, где она когда-то находила отдушину.

Она запустила игру. Интерфейс был знаком, как старая, забытая формула. Поле для логина и пароля. Она ввела данные своего старого аккаунта, NeutronStar_7. Система ответила: «Неверный пароль или имя пользователя». Она попробовала ещё раз. И ещё. Память, хранившая сложнейшие уравнения, отказалась выдать эту простую комбинацию. Возможно, аккаунт был удалён за неактивность. Десять лет — целая эпоха в цифровом мире.

Придётся войти через другой вход. Она нажала «Регистрация». Создала новую личность. Zahra_K_1983. Имя, инициал, год рождения. Минимум информации, максимум правды. Лучшая ложь — та, что почти неотличима от истины.

Она вошла в игру. В ангаре стоял базовый, жалкий танк первого уровня. Неважно. Её интересовал не бой. Её интересовал список. Каталог игроков. Бесконечный список имён, библиотека теней.

Она открыла поиск. Что она искала? Призрак десятилетней давности. Имя, похожее на «Фахрабади». Она искала вариации: Fahrabad, Fahrabadi, FahrabadyFer… Ничего. Тогда она вспомнила — Jagdpanther. Он гордился этой машиной. Поиск по технике… по дате регистрации…

Она изменила тактику. Вместо имени она ввела в поиск название танка. Jagdpanther. Список был огромен. Тысячи игроков владели этой немецкой противотанковой самоходкой. Это был поиск иголки не в стоге сена, а в горе иголок. Она начала просматривать список, страницу за страницей. PanzerKiller_Ali. DesertFox_66. Reza_Sniper. Имена мелькали, сливаясь в бессмысленную массу. Её мозг, натренированный на поиске паттернов, не находил ничего.

Она чувствовала себя астрономом, ищущим слабую гравитационную аномалию в скоплении миллионов звёзд. Результаты были нулевые. Сотни игроков с похожими именами, но ни один не вызывал отклика.

Может, он сменил имя? Или тоже забросил игру? Мысль была холодной и липкой. Она искала знак, но что, если знака больше не существовало? Что, если она интерпретировала случайный шум как осмысленное послание? Это была ловушка, в которую попадались многие умы, — видеть систему там, где царит хаос.

— Мама, а что ты делаешь?

Голос Зейнаб прозвучал так близко и неожиданно, что Захра вздрогнула и захлопнула крышку ноутбука с такой силой, что пластик треснул. Сердце ухнуло в пустоту. Она была так поглощена поиском, что не заметила, как дочь подошла и заглядывала ей через плечо.

— Зейнаб! Ты меня напугала, азизам!
— Но это же… это же компьютерная игра? Ты играешь в игры? — в голосе дочери смешались шок и восхищение. Словно она обнаружила, что её мать — тайный супергерой.
— Я… — Захра собирала осколки самообладания. — Я просто наткнулась на старую игру. Хотела вспомнить, почему она мне когда-то нравилась. Глупость, правда?
— Покажи! Пожалуйста, покажи! Мальчишки в школе постоянно об этом говорят, но девочкам не показывают!

Захра открыла ноутбук. Её руки слегка дрожали.

— Это… очень старая игра. Я давно не играла. Просто увидела и стало интересно, почему она мне когда-то нравилась. Это как… перечитывать старую книгу.
— А покажи? Какие там танки?
— Это танки разных стран. Вот советские, вот американские, вот немецкие… Вот тут список игроков. Ты можешь выбрать любой танк и…
— А почему у некоторых игроков такие странные имена?
— Люди выбирают псевдонимы. Как… как поэты в старые времена. Чтобы быть кем-то другим.
— Как Хафиз? Его ведь звали не Хафиз, правда?
— Шамс ад-Дин Мухаммад. Хафиз — это прозвище. «Хранитель», тот, кто помнит Коран наизусть.

Она говорила, а сама лихорадочно вела курсором по списку, который остался на экране. И пока она объясняла дочери разницу между тяжёлыми и средними танками, её взгляд зацепился за строку.

JagdpanFer_83

Имя было неточным. Опечатка или намеренное искажение. Fer вместо Fakhr. Но это было слишком близко, чтобы быть совпадением. 83-й. Год его рождения? Или просто число? Рядом с именем был аватар — крошечное изображение, пиксельная мозаика. Но даже в этом низком разрешении она узнала его. Нечёткий абрис лица, линия скул, спокойный взгляд. Это был он. Призрак из самолёта. Оракул под дождём.

— Мама, а можно мне мороженое? — Зейнаб потянула её за рукав, её мир был прост и состоял из желаний, которые можно было исполнить. — Фисташковое! Или шафрановое!

Облегчение накрыло Захру, как волна.

— Конечно, джанам. Конечно.

Она выключила игру, закрыла ноутбук.

Они шли к киоску с бастани, Зейнаб щебетала о школе, о подругах, о предстоящем тесте по математике. Захра кивала, улыбалась, но её разум остался там, в цифровом пространстве, где охотник отметил появление новой добычи. Или, возможно, признал старую.

Зейнаб выбирала между фисташковым и шафрановым мороженым. Солнце клонилось к закату, окрашивая фонтаны в цвет расплавленной меди. Где-то вдалеке муэдзин начал призыв к вечерней молитве.

— Мама, а зачем люди играют в войну? — пробуя мороженное спросила Зейнаб.
— Чтобы научиться не воевать в реальности.
— Но разве игра не учит воевать лучше?
— Парадокс, да? Мы изучаем то, чего хотим избежать… Или воевать и победить.
— Мама, а ты победила? В игре?
— Что? Нет, азизам. Я даже не начала играть.
— Но ты начнёшь?

Захра посмотрела на дочь — невинную, чистую, полную веры в справедливость мира.

— Возможно, — ответила она. — Иногда приходится играть, даже когда не знаешь правил.

Вав (ו): Геометрия страха