GENIUS Act не отменяет государственный контроль

GENIUS Act Дональда Трампа не отменяет государственный контроль над денежными потоками. Он не делает биткоин налогово-свободным активом. Он не легализует децентрализованные финансы (DeFi) в полной мере.

И уж тем более не является скрытым инструментом для внедрения CBDC в духе «метки зверя», особенно учитывая сопутствующие поправки, ограничивающие цифровые валюты центробанков.

Главное достижение GENIUS Act — и это стоит подчеркнуть — в том, что он ослабляет многолетнюю хватку узкой группы банков и регуляторов, контролировавших международные расчеты в долларах. Закон лишает их исключительного доступа к «чистым» долларовым потокам и усложняет — а возможно, даже делает невозможным — негласный контроль за использованием этих средств в соответствии с политическими директивами Вашингтона или Уолл-стрит.

GENIUS Act — первая серьезная трещина в системе, десятилетиями двигавшейся к финансовому авторитаризму. Используя растущую популярность долларовых стейблкоинов, закон подрывает основы американской финансовой системы, построенной на тотальном надзоре. Он направляет ее — пусть и неидеально, но осознанно — в сторону большей денежной свободы и глобального доступа к пока еще стабильной резервной валюте.

Те, кто требует немедленного и полного освобождения крипторынка, возможно, разочарованы. Но чтобы понять значение этого закона, нужно обратиться к истории денег и банковского дела, а не к последним скандалам в соцсетях.

Когда автор статьи более десяти лет назад ушел из традиционных финансов в криптоиндустрию, у него была «криптомечта» и «криптокошмар». Мечта заключалась в том, что биткоин и другие криптовалюты станут лучшей формой денег, особенно для тех, кто лишен доступа к банковским услугам. Идеалом была децентрализованная система, способствующая экономическому росту и улучшающая качество жизни.

Для этого биткоин должен был оставаться свободным от вмешательства регуляторов, а банки и крупные институты — не иметь возможности использовать его для сохранения статус-кво. В идеальном мире каждый мог бы торговать чем угодно и с кем угодно, используя деньги с реальной ценностью — без риска обесценивания, внешнего контроля или ограничений на их использование.

Обратной стороной мечты стал «криптокошмар» — сценарий, при котором биткоин и публичные блокчейны превращаются в инструменты борьбы с отмыванием денег, а значит, и в механизм ограничения финансовой свободы. Именно эту идею в 2017 году озвучил гендиректор BlackRock Ларри Финк (тогда — критик биткоина, а ныне — лицо биржевого фонда iBIT):

— Настоящая глобальная цифровая валюта», где все транзакции прозрачны, автоматически исключает отмывание денег.

Это не паранойя, а реальность. Финансовая политика США эволюционировала — от Закона о банковской тайне 1973 года до Закона «Патриот» — в гигантскую систему слежки, обязывающую банки отслеживать, фиксировать и контролировать действия клиентов.

Апогея эта тенденция достигла при Обаме, когда Министерство юстиции запустило операцию «Chokepoint», вынуждая банки разрывать отношения с легальными, но политически неудобными бизнесами — от кредитных организаций до порноиндустрии и торговцев монетами.

Поскольку Pirate Wires уже подробно описали атаки на криптоиндустрию в рамках «Chokepoint 2.0» (или, как выразился гендиректор Coinbase Брайан Армстронг, «когда Уоррен и Генслер пытались незаконно уничтожить всю отрасль»), нет смысла повторять, как крипторынок стал следующей мишенью.

К счастью, эта глава оказалась короче, чем ожидалось. Усилия лоббистов дали результат. Судьи вынесли решения против тогдашнего главы SEC Гэри Генслера, что привело к одобрению биткоин-ETF. Но главное — долларовые стейблкоины резко выросли как раз тогда, когда статус доллара как мировой резервной валюты столкнулся с беспрецедентными угрозами. Впервые американский финансовый империализм дал трещину.

Китай и страны BRICS продвигали дедолларизацию, но стейблкоины сорвали их планы, вынудив Россию и Китай запретить криптовалюты и сосредоточиться на государственных альтернативах, которые могли бы конкурировать с USDT и USDC. Несмотря на рост доходности казначейских облигаций из-за COVID-расходов и госдолга, крипторынок продолжал расширяться, распространяя доллары через стейблкоины по всему миру.

Переломным моментом стали санкции 2022 года после вторжения России в Украину. Это был «момент голого короля» для финансовой мощи США, показавший ограниченность доллара как оружия и ослабивший аргументы в пользу монополии нескольких банков на долларовый клиринг.

GENIUS Act нанес удар по американскому финансовому империализму, сместив фокус с банков-корреспондентов на стейблкоины как инструмент сокращения разрыва в процентных ставках и замедления дедолларизации.

Когда сенатор Элизабет Уоррен предложила поправку, обязывающую эмитентов стейблкоинов отслеживать все ончейн-транзакции (более жесткую версию требований Закона «Патриот»), сенатор-демократ Кирстин Джиллибранд резко возразила, заявив, что это уничтожит отрасль на старте. Ее приоритетом было не слежка, а укрепление доллара.

Возможно, это не было прозрением в пользу финансовой свободы, а лишь признанием имперских ограничений. Санкции и контрольные точки больше не работают так, как раньше.

Это не воплощение «криптомечты», но, возможно, конец «криптокошмара» — если только политические ветры не изменятся, а Ларри Финк, теперь держащий «ключи» от индустрии, не изменит курс.

Пока у нас есть больше доступа к долларам и криптовалютам. По крайней мере, до следующих выборов президента США.