Покажите мне вязаный костюм Зигги с голыми сосками!

Экскурсия по умопомрачительному архиву Дэвида Боуи из 90 000 экспонатов.

От планов по созданию фильма о Майоре Томе до маски Аладдина Сейна и диких «произведений искусства», присланных фанатами, — это сокровищница Боуи теперь открыта для публики, и это самое причудливое шоу.

В 1990-х Дэвид Боуи всерьез занялся созданием архива собственной карьеры. В этом выборе времени есть что-то показательное. Это произошло сразу после тура Sound+Vision 1990 года, когда Боуи торжественно объявил, что исполняет свои хиты вживую в последний раз — решение, которого хватило ровно на два года. Это также последовало за тернистой сагой Tin Machine, недолговечной хард-рок группы, в которой Боуи, по его собственным уверениям, был лишь одним из участников, а не главной звездой. Их творчество до сих пор ускользало от обширной кампании посмертных архивных релизов Боуи, включающей более 25 альбомов и бокс-сетов за девять лет после его смерти.

Попытавшись сбросить груз прошлого с весьма неоднозначными результатами, Боуи, похоже, решил вместо этого найти с ним какой-то компромисс.

— Думаю, вы абсолютно правы, — говорит Мадлен Хэддон, главный куратор лондонского Музея Виктории и Альберта (V&A), который вот-вот откроет Центр Дэвида Боуи. — И эта его способность к саморефлексии была просто огромной.

Судя по sheer количеству вещей в центре, свой архив он собирал с впечатляющей быстротой. Там есть все: от коробок со значками (не только официальный мерч, но и убогие пиратские, продававшиеся на задворках журналов) до произведений искусства, присланных ему фанатами. Интересно, что думает анонимный фанат Боуи, приславший ему коллекцию маленьких камушков с нарисованными лицами, приклеенных к большому камню с каламбурной подписью «РОК-КОНЦЕРТ», о том, что его творение теперь выставлено в стеклянной витрине в крупнейшем в мире музее дизайна и декоративно-прикладного искусства.

По всем свидетельствам, он подходил к делу с большим энтузиазмом. В одной из витрин прячется стилофон, на котором он играл в Space Oddity: Боуи, по-видимому, сам купил его, когда тот появился на eBay. Он регулярно посещал архив, когда тот находился в Нью-Джерси, и, по словам Хэддон, «оставлял записки с подробной информацией о проектах, особенно о тех нереализованных, о которых мог знать только он».

V&A стремится подчеркнуть, что Центр Дэвида Боуи — это совсем не то же самое, что нашумевшая выставка 2013 года David Bowie Is, которая остается самой посещаемой в истории музея. Предметы в постоянной экспозиции — лишь малая часть того, что у них есть, и не претендуют на то, чтобы рассказать полную историю.

Но настоящая изюминка — это доступность всего 90-тысячного архива для публики, что Хэддон описывает как «абсолютно революционное». Система бронирования для просмотра выбранных вами объектов определенно проще, чем в крупных поп-архивах США — Центре Боба Дилана в Талсе и коллекции Лу Рида в Нью-Йоркской публичной библиотеке, которые ориентированы на академические исследования.

Тем не менее, многое из того, что выставлено, по-настоящему очаровывает, особенно вещи, которые существуют в тени таких громких экспонатов, как созданный Кансаем Ямамото вязаный комбинезон на одну ногу, в котором Боуи выходил на сцену в эпоху Зигги Стардаста. Исключительно лаконичное письмо с отказом от лейбла Beatles’ Apple говорит о низком положении Боуи в конце 60-х, а также о плачевном подходе Apple к поиску талантов (Они также отказали Crosby, Stills and Nash, Fleetwood Mac, Queen и Led Zeppelin)/

Среди нереализованных проектов есть синопсис фильма под названием Young Americans, который, похоже, не имеет ничего общего с одноименным альбомом, а вместо этого повествует о том, как Майор Том оказывается втянут в заговор с целью инсценировки высадки на Луну. Рассматривать ли его существование как доказательство разносторонних талантов Боуи или как свидетельство количества кокаина, которое он употреблял в 1975 году, — решать вам.

Внимание, уделенное туру Glass Spider 1987 года, соответствует мифотворчеству, которое развернулось после смерти Боуи. Оно прорывается сквозь чрезмерную пышность тура — экстравагантного свето-звукового шоу, — и концентрируется на вере в то, что его приезд в Берлин стал определяющим фактором в падении коммунизма.

Еще один нереализованный проект показывает, что склонность Боуи к грандиозным живым выступлениям не была сломлена прохладным приемом Glass Spider. Фанаты давно знали о Leon, невыпущенном предшественнике его сложного альбома 1995 года Outside, но не о полном размахе амбиций Боуи, которые, как показывают его записные книжки, включали пышную театральную премьеру в, неожиданно, Мумбаи.

Циник может сказать, что в вызове конкретных объектов для частного просмотра есть что-то от священных реликвий. Но трудно оставаться циничным, находясь в присутствии этих самых объектов. Я попросил, немного неопределенно, что-нибудь из эпохи Зигги и что-нибудь из конца 70-х. Первое — это костюм, разработанный Фредди Бурретти для телешоу 1980 Floor Show, фактически последнего выступления Зигги. Боуи прозвал его нарядом Ангела Смерти. Красный корсет из ПВХ, украшенный страусиными перьями, скреплен изнутри какими-то неряшливыми, торопливыми стежками. Можно воспринять это как напоминание о скорости, с которой двигалась карьера Боуи в тот момент; а можно просто поразиться, насколько худым нужно было быть, чтобы влезть в эту вещь.

Из конца 70-х — кото (японская цитра), использовавшаяся на альбоме Heroes, и — настоящая жемчужина — собственный эскиз Боуи для оригинальной обложки Low. Изображение мальчика, втыкающего булавки в куклу вуду, не имеет никакого сходства с готовой обложкой, но его мрачность соответствует содержанию альбома.

Настоящим испытанием для Центра Дэвида Боуи может стать то, изменит ли он восприятие своего героя. Но, возможно, это уже произошло. Боуи провел свои последние десятилетия, отказываясь «быть запуганным собственным бэк-каталогом». Он настаивал на своем праве смотреть вперед. «Я не знаю, куда я иду отсюда, но обещаю, что это не будет скучно», — гласит цитата, которую теперь можно купить на худи, сумках, кружках и блокнотах. И все это время он тихо оглядывался назад, собирая огромный архив, аннотируя его, составляя схему, объясняющую его прошлую карьеру. Его часто представляют как довольно отстраненную фигуру, далекую от своей аудитории и ее ожиданий, — и все же вот он, хранящий письма фанатов, раскрашенные каменные скульптуры и самодельных кукол самого себя в образе Зигги Стардаста. Возможно, вас удивила степень и интенсивность всенародного траура после его смерти и его последующее возведение в ранг своего рода светского святого. Но в свете его архива, подозреваю, сам Дэвид Боуи ничуть бы не удивился.