Даже Гэри Олдман не в силах спасти эту телевизионную кашу

Это худший сезон для команды из Слау-Хауса: главные герои переживают пугающую трансформацию характеров, а так называемые экшен-сцены разворачиваются в вольерах с пингвинами. Какой кошмар!

Пятый сезон «Хромых лошадей» начинается с актуальной сцены: вооружённое нападение, совершённое последователем ультраправого политика (мы даже мельком видим несколько флагов с крестом Святого Георгия). Тему правой политики эта шпионская драма от Apple TV+ уже затрагивала; вспомните, как в первом сезоне британско-пакистанского студента устроила «весёлую поездку» националистическая группировка «Сыны Альбиона», угрожая обезглавить его в прямом эфире.

Однако, как и многое во вселенной «Хромых лошадей» (основанной на бестселлерах Мика Геррона о группе отбросов из МИ-5), это начало оказывается своего рода отвлекающим манёвром. Пятый сезон на самом деле не о белых националистах, не об экоактивистах и не о враждебных иностранных игроках, но в то же время — обо всём этом сразу. В результате он получился перегруженным и на удивление пустым.

Что ещё хуже, стремящийся всем угодить агент Ривер Картрайт (Джек Лауден) словно перенёс операцию по удалению личности и большую часть сезона ведёт себя так, что это можно описать лишь как «до жути неприятный тип». Лауден отыгрывает это убедительно, но для неофициального героя сериала такое поведение выглядит крайне недостойно. Впрочем, это и неудивительно: помимо того что Ривер наблюдал, как его дед Дэвид стремительно погружается в деменцию, в прошлом сезоне он узнал, что его настоящий отец — бывший агент ЦРУ, ставший лидером культа, который оплодотворял множество женщин в попытке вырастить клан будущих убийц. М-да уж.

Итак, пятый сезон сосредоточен на последствиях вышеупомянутого нападения и — несколько в стороне — на вероятности того, что новая подружка Родди Хо (Кристофер Чанг) использует его, чтобы добраться до секретной информации. Чанг вызывает ещё больше испанского стыда и жалости, чем когда-либо, в роли компьютерного гения, который убеждён, что его новая пассия никак не могла быть шпионкой (в конце концов, как он сам говорит, это не он платит за секс, «это секс платит за меня!»). Теперь у него ещё и фиолетовый мужской пучок на голове и танцевальные движения в стиле The Prodigy, что лишь подчёркивает весь трагизм ситуации, когда он наконец наступает.

Гэри Олдман, конечно, остаётся лидером поневоле в роли главы Слау-Хауса Джексона Лэма. Эйми-Фион Эдвардс возвращается в роли Ширли, у которой к наркозависимости добавилось ПТСР, но она всё так же восхитительно язвительна (она описывает пресловутый метеоризм Лэма так, будто у него «в заднице братская могила для нищих»).

Смерть Маркуса (Кадифф Кирван) в прошлом сезоне лишила сериал его второго лучшего дуэта, после того как смерть Мина (Дастин Демри-Бёрнс) лишила его самого лучшего дуэта — с Луизой (Розалинд Элизар). Её мы, к несчастью, тоже теряем, так как она берёт столь необходимый отпуск от Слау-Хауса ради психического здоровья — правда, не раньше, чем состоится отвратительно-прекрасная прощальная вечеринка, организованная Ривером с лучшими закусками из Tesco. В этом сезоне почти не осталось дуэтов, и, возможно, именно в этом его главная проблема. Впрочем, было бы ещё более неловко пытаться выжать что-то серьёзное из отношений между этими асоциальными персонажами — не в последнюю очередь с Коу (Том Брук), который по-прежнему вызывает больше дискомфорта, чем большинство злодеев.

Однако главная беда здесь в том, что сюжет метается из стороны в сторону, как шарик в пинболе, — слишком хаотично и слишком легкомысленно. В предыдущих сезонах враг — русские, бывшие агенты-ренегаты МИ-5 — был чётко обозначен с самого начала, и ему уделялось много экранного времени. Здесь же террористический заговор борется за внимание зрителя с размышлениями о культуре «инцелов» и экологии, с шантажом бесхребетного главы службы Клода Уилана (Джеймс Кэллис) и с короткой линией «будут-они-или-не-будут» между двумя персонажами, которая не добавляет повествованию абсолютно ничего. Тем временем Ник Мохаммед минут пять играет мэра Лондона Зафара Джаффри, сыплющего банальностями, а Диане Тавернер (Кристин Скотт Томас) не остаётся ничего, кроме как хмуриться и пить вино в больших количествах.

Возможно, кто-то где-то решил, что в сериале было слишком много заграничных вылазок, и забеспокоился либо о бюджете, либо о климатическом следе. Но, посмотрев сцену, целиком снятую в вольере для пингвинов лондонского зоопарка, я не могу отделаться от ощущения, что количество выбросов CO₂, произведённых сериалом, прямо пропорционально его драматическому мастерству.

Под конец, разумеется, есть неожиданный поворот: увы, не новые результаты теста на отцовство для Ривера, но нечто, что действительно меняет настроение сериала. Но, по правде говоря, он случается слишком поздно, чтобы спасти положение. Звуковой монтаж в конце пятой серии действительно очень, очень хорош. Но тот факт, что меня так захватывает то, что я слышу, а не то, что я вижу, говорит сам за себя.