Когда пузырь ИИ лопнет, пострадают все. Но, может, это лучше, чем позволить ему разрастаться бесконтрольно?

Мир погрузится в рецессию, но, возможно, на обломках мы сможем построить нечто более обнадёживающее.

Мировая экономика держится на успехе или провале искусственного интеллекта. И становится всё очевиднее, что мы, похоже, обречены в любом случае.

Рост занятости застопорился, а рост зарплат замедляется, особенно в низкооплачиваемых сферах. Растёт число просрочек по кредитам, что влечёт за собой волну банкротств. Потребительское доверие рухнуло. А безрассудная политика даёт о себе знать. Торговая война Дональда Трампа отрезает фермерам доступ к китайскому рынку, а производителям — к китайским редкоземельным магнитам. Его жёсткие миграционные ограничения бьют по доступности рабочей силы, от сельского хозяйства до здравоохранения. Затянувшийся «шатдаун» правительства начинает подрывать экономический рост.

И всё же всё это оказалось бессильно перед бумом ИИ. Среди болота унылой статистики инвестиционная вакханалия, устроенная узкой горсткой технологических фирм, преследующих мечту о сверхчеловеческом искусственном интеллекте, в одиночку поддерживает экономический рост. Она подпирает бизнес-инвестиции и разогревает ралли на фондовом рынке, которое, в свою очередь, поддерживает потребительские расходы и поднимает дух 60% американцев, владеющих акциями.

Как долго это продлится? Пытаться предсказать экономические переломы и конвульсии фондового рынка — занятие бессмысленное. Тем не менее, хрупкое равновесие американской экономики даёт довольно неплохие подсказки о том, куда мы движемся: нам, скорее всего, крышка, как бы ни развивалась история с ИИ.

Что, если вызванный ИИ взлёт фондового рынка окажется пузырём? Инвесторы явно нервничают. Индекс VIX, финансовый «индикатор страха», измеряющий ожидания будущих колебаний акций, на прошлой неделе достиг самого высокого уровня со времён апрельского «дня освобождения», когда Трамп обрушил шквал тарифов, отправивших рынки в штопор.

Внезапно весь проект ИИ окутался непосредственным, ощутимым страхом: что, если инвесторы осознают, что тот ошеломительный рост производительности, который, как уверяет нас Кремниевая долина, с лихвой оправдает вкачивание сотен миллиардов долларов во всё более мощные ИИ-агенты, на самом деле не материализуется? Триллионы долларов биржевого богатства могут просто испариться за считаные дни.

Бывший главный экономист МВФ Гита Гопинат подсчитала, что если рынок рухнет, как это было после краха пузыря доткомов на рубеже веков, это уничтожит 20 трлн долларов богатства американских домохозяйств и 15 трлн долларов богатства инвесторов в остальном мире.

Но давайте рассмотрим противоположный сценарий. А что, если эта мечта не рухнет? Прогресс ИИ в ближайшие месяцы, похоже, оправдает мечты Кремниевой долины о производительности. Доказательства его преимуществ начинают проявляться в корпоративных прибылях. Инвесторы привыкают к заоблачным оценкам Nvidia, Alphabet и остальной части так называемой «великолепной семёрки» — технологических гигантов, чья совокупная стоимость сейчас составляет около трети всего индекса S&P 500. Какой мир мы получим тогда? Что будет означать этот великий скачок производительности для человечества?

На языке экономистов, рост производительности по определению является благом. Именно он лежит в основе роста уровня жизни. Технологический прогресс, который стимулирует рост производительности, позволяя нам создавать новые продукты и услуги быстрее и дешевле, действительно оставляет за бортом проигравших. Вспомните сельскохозяйственных рабочих, на которых на рубеже XX века приходилось 40% рабочих мест, или секретарей, ставших ненужными с появлением ПК, или лошадей, вытесненных со своего пьедестала в экономике двигателем внутреннего сгорания.

Но рабочие в целом, как правило, выигрывали от роста заработной платы, адаптируясь к использованию новых технологий. Растущие доходы создавали спрос на новые продукты, что открывало новые рабочие места. Рыночная цена часа труда — то есть зарплаты рабочих — выросла в десять раз с тех пор, как луддиты начали крушить ткацкие станки в XIX веке, и это при постоянном росте занятости.

Можно было бы заключить, что ИИ ничем не будет отличаться от трактора или механического ткацкого станка. Но обещания ИИ куда более амбициозны. Он предлагает не просто копировать некоторые человеческие задачи. Он предлагает полностью воспроизвести человека. Действительно, революционеры ИИ стремятся создать агентов, которые смогут делать всё, что делают люди, но лучше. Это не технология, которая просто переводит работников на новые задачи. Она создана для выполнения всех задач на более высоком уровне, чем мог бы любой работник-человек.

Это создаст проблему, которую раньше решал рынок труда: как люди будут зарабатывать на жизнь? Возможно, его место займёт перераспределение. Но, как выразился Эрик Бриньолфссон из Стэнфордского университета, такой новый порядок приведёт к огромной концентрации богатства и власти. Большинство из нас «окажутся в шаткой зависимости от решений тех, кто контролирует технологию», — утверждал он. Общество рискует «оказаться в ловушке равновесия, где у тех, кто лишён власти, нет способа улучшить своё положение».

Может, нам стоит надеяться, что разворачивающаяся на наших глазах революция ИИ окажется пузырём, который вот-вот лопнет. Мы все пострадаем, когда он лопнет, и мир погрузится в рецессию. Но после того, как этот проект развалится, возможно, человечество сможет построить из его обломков нечто более обнадёживающее и менее опасное.

Бриньолфссон отмечает, что ценность, получаемая от автоматизации, меркнет по сравнению с выгодами от создания чего-то нового. В этом ключе он предлагает направить ИИ на создание агентов, которые будут дополнять, а не заменять труд, чтобы помочь людям выполнять задачи, которые они сейчас не могут делать. ИИ уже помогает создавать новые белки. На более прозаическом уровне, он мог бы предоставить медсёстрам технические знания, которые позволили бы им выполнять задачи, предназначенные для врачей.

Инвестиционные пузыри оставляют после себя ценные знания и инфраструктуру. Нынешняя информационная экосистема была построена на обломках краха доткомов. За полтора века до этого инвесторы прогорели во время краха, последовавшего за massive инвестициями в британские железные дороги. Британская экономика погрузилась в болезненную рецессию. Но пузырь оставил после себя мили и мили ценных железнодорожных путей.

Возможно, крах ИИ мог бы заложить основу для того, чтобы увести технологию от стремления Кремниевой долины создать некий сверхразумный программный агент, чтобы заменить людей из плоти и крови и распространить синтетическую версию человечества по всей галактике. Вместо этого мы могли бы сосредоточиться на создании того, что поможет улучшать жизнь людей — таких, какие они есть.